Архим. Софроний Сахаров. Автобиография афонского старца публикуется впервые - ред. Афон Новости
Часть 7 Встреча со Старцем Силуаном Стой на грани отчаяния. А когда нету сил, то отойди и сядь, выпей чашку чаю
Встреча моя со Старцем Силуаном произошла так. Я был очень застенчивый и не смог бы сам обратиться к ному. Но как-то зашел ко мне один монах...
И вот на второй, а может быть, и на первый день Пасхи 1930 года он приходит ко мне и говорит:
— Отец Софроний, как можно спастись?
Я, не понимая по-настоящему, что ему отвечаю, сказал:
— Стой на грани отчаяния. А когда нету сил, то отойди и сядь, выпей чашку чаю.
И я ему предложил чашку чаю как своему гостю. От меня он пошел к Старцу Силуану и сказал: «Вот я был у отца Софрония, и он мне сказал такую вещь». На другой день по двору монастыря идет с одной стороны Старец, с другой — я. Из почитания к нему я отбегаю в сторону, чтобы дать ему дорогу, а он идет мне навстречу и говорит:
- Был у Вас вчера отец Владимир?
- Был.
И первое мое слово вырывается:
— Что? Я не прав? А он говорит:
— Нет, Вы правы, но это ему не по силам. Придите ко мне, будем говорить...
И тогда он дал мне записки из своей жизни о духовной борьбе, когда он не мог преодолеть в себе греха в плане мысли, то есть когда в мыслях проходит осуждение, в сердце бывает неприязнь, холодный взгляд, отталкивание человека, безразличие к нему и так далее.
Когда он одну ночь был на грани отчаяния, то молился Богу: «Как возможно избежать этого?» И был ему ответ: «Держи ум твой во аде, и не отчаивайся
.
И нот это слово было для него началом победы, было исходом к вселенской любви. Он уже перестал бояться, осуждал себя во ад, и тогда исчезали все осуждения людей, оставалось только одно сострадание.
Это трудно объяснить. И, поскольку в этом состоянии человек действительно не осуждает, не отвергает, псе терпит, всему хочет добра, Духу Божию легко нниться и коснуться человека.
И так Силуан вдохновился, такое вдохновение есть пришествие Духа Боги печного (в чем и заключается изначальный смысл слона «вдохновение»). Вот он мне дал эти свои записки, и мы с ним говорили. И он стал для меня первой и главной опорой всей моей дальнейшей жизни.