Говоря о выдающихся деятелях и сотрудниках покойного о. Макария, мы далеки от мысли считать представленный нами список таковых полным. Мы знаем не мало таких лиц и имен, которые хотя и не занимали столь выдающихся положений в истории русской Пантелеймоновской общины на Афоне, как указанные, но деятельность которых не прошла бесплодною для обители, а посему не может не быть помянута здесь благодарностью.
В числе этих, так сказать, второстепенных деятелей русской Пантелеймоновской обители на Афоне первое местное мы отводим симпатичнейшему о. иеромонаху Григорию, русскому Кукузелю на Св. Горе Афонской.
Бывший крепостной крестьянин, о. Григорий обладал от природы редким музыкальным талантом и свободно владел многими музыкальными инструментами. Свои музыкальная способности, он развил, находясь в составе хора и оркестра у своего помещика, большого ценителя и любителя пения и музыки.
Русский мецената обратил внимание на выдающиеся способности своего дворового человека и сделал его регентом и дирижером, а потом за эти таланты и труды по приведению в образцовый порядок его хора и оркестра отпустил на свободу. О. Григорий был истинный артист в душе и продолжал служить своему любимому искусству в родном городе в Старом Осколе.
Здесь он давал уроки музыки и пения и устроил и управлял хорами при многих приходских церквах. Увлеченный общим течением старооскольской молодежи, стремившейся в начале пятидесятых годов в монашество на Афон, о. Григорий решился и сам оставить мир прозы и искать удовлетворения своей артистической души в мире идеальном, в жизни аскетической, где царит одна гармония, а диссонансы становятся едва уловимы или совершенно не слышны.
О. Григория мы видим в Одессе в числе спутников о. Макария, где он составить весьма недурной хор из своих сотоварищей-паломниковъ; под его же руководством тот же хор на изумрудных водах Босфора, в присутствии о. Серафима-святогорца, приветствует Царьград могучими звуками национального русского гимна: «Боже Царя Храни».
У берегов св. Афонской горы — цели стремления, о. Григорий сыграл себе и своим товарищам с необыкновенным воодушевлением последнюю мирскую лебединую песнь на гитаре, инструмента которым превосходно владел о. Григорий и с которым он не расставался и во время своего путешествия и здесь на глазах у всех сломал гитару и выбросил в море, решившись, как он нам лично признавался, отселе никогда не брать в руки ни одного инструмента (особенно любил он скрипку и, если не изменила нам память, кларнет-пистон) и «петь Богу моему разумно, дондеже есть». Это свое обещание он выдержал до самой смерти.
О. Иероним, большой любитель пения церковного и знаток, сразу оценил дарования новоначального инока Пантелеймоновской обители и поручил ему организовать хор из русских иноков. С любовью и увлечением отдался о. Григорий любимому делу и потратил на него все свои богатые силы духовные и физические, благодаря чему он достиг замечательных результатов.
Из полуграмотных крестьян и мещан, — главный контингент монахов русской Пантелеймоновской обители, — он образовал такой богатый голосами и музыкально-дисциплинированный хор, который приводил в восторг не только наших паломников, но даже вызывал одобрения и восхищения у наших царственных особ, у высокопоставленных лиц русских и иностранных и даже знатоков музыки и пения, случайно попадавших на св. Афонскую гору.
О. Григорий записал и переложил на голоса весьма много мелодий, так называемые ныне, афонского распева и сделал не мало переложений и упрощений в пьесах русских известнейших композиторов духовной музыки. Традиции его долго будут жить на Афоне и поддерживаться регентами, учениками покойного о. Григория.
Последние годы своей жизни этот в высшей степени скромный, но богатый талантами человек, доживал, окруженный всеобщею любовию братства, в кельи на Крушице, близ моря и являлся в монастырь на клирос только в храмовые праздники, во время которых мы и познакомились с этою замечательною личностию и имели удовольствие слышать образцовое афонское пение под его руководством. О. Григорий скончался в 1890 году в глубокой старости.
О. Михаил, как заведовавший Пантелеймоновским подворьем в Таганроге, уже много лет пользуется большой известностью в России. Казалось, что этот человек создан самою природою для Афона, чтобы там вести жизнь сурового анахорета, каким он остается и в миру, живя посреди постоянных хлопот и забот о нуждах своей великой обители, но Афон не дает о. Михаилу спокойствия и уединения и оставляет его несменно на одном и том же посту в виду его важности, как места, откуда получает монастырь полное годовое продовольствие. Энергичная деятельность о. Михаила нашла себе оценку и в правительственных сферах, и о. Михаил награжден наперстным крестом, от св. Синода выдаваемым.
Нельзя не упомянуть здесь об о. иеромонахе Илиодоре, который долгое время заведовал подворьем в Солуне и ныне считается в числе «представительных» старцев своей обители; об о. Илларионе, деятельнейшем сотруднике о. архимандрита Иеронима и экономе новоафонской Симоно-Канонитской обители, об о. Иосифе, долгое время состоявшем заведующим подворьем монастыря в г. Солуни и любителе-пчеловоде, который ныне почти всецело посвятил себя уходу за «Божией пчелкой», об о. Алексее, управляющем ныне подворьем в С.-Петербурге, и об о. Иоанникие, живом и умном доверенном монастыря на подворье в Константинополе.
Но назвать по имени всех отцов, потрудившихся и трудящихся еще на пользу и с честью для русской Пантелеймоновской обители на Афоне и тем заслуживших себе признательность, нет никакой возможности. Мы верим, что имена этих невидимых миру труженников-ратоборцев за русское дело на св. Горе напишутся в «книге живота».
