Многогранный талант афонского автора вновь порадовал читателей. В новой книге «Симуляция жизни или реквием по мечте» старец еще раз возвращается к жанру афоризмов или крылатых высказываний. Это прежде всего свидетельствует о том, что адресатами новой книги являются не монахи, а именно миряне. Если к монахам афонский старец обращается прежде всего в классическом жанре сотниц или поучений. То здесь писатель прибегает к приему завуалированных высказываний: ярких аллегорий, образных сравнений, необычных антиномий, впечатляющих метафор: «Ум - это дух, бегущий по лезвию времени в лабиринте мысленных скорбей», «Покаяние и смирение - это словно два ведра благодати на коромысле внимания».
Неправильно сводить все произведения старца к лишь к узко-церковной проблематике только потому, что он является монахом. Многосторонний литературный талант этого автора перекрывает церковную стилистику. Как мы уже заметили, в его творчестве встречаются разнообразные подходы к тексту: стихи, указания на японскую поэзию, подражание таджикской поэзии, афоризмы, пословицы, притчи, романы, сказки, страшные рассказы в духе раннего Гоголя и притчи в духе Крылова. И вот новый шаг: богословское эссе, из которого ясно, что писатель обладает замечательным даром образного ассоциативного мышления. Имея ясную систему взглядов, он отстаивает те ценности, которые считает жизненно важными для человеческой культуры и определяющими основы веры.
С литературной точки зрения новая книга более всего напоминает яркие и хлесткие эссе Честертона, пересекаясь как с его методами парадокса и аллегории, так и с его проблематикой. И это не случайно! Так Честертон пишет: «Мы нередко слышим, что христианство может остаться как дух, как атмосфера, но, поистине, многие хотели бы, чтобы оно осталось как призрак. Однако христианство этого не хочет. Так что после каждой его смерти не тень встает, но воскресает тело. Многие готовы проливать благочестивые слезы над могилой Сына Человеческого, но они совсем не готовы увидеть, как Сын Божий идет по утренним холмам… (перев. иером. Серафима)».
Именно противопоставлению живой веры, живого Христа - и религиозной симуляции, возникающей из доверия помыслам, посвящена новая книга афонского старца. Где он пишет: «Христос никуда не ушел, ибо куда Ему можно уйти, если все есть Его?». Уже то, что эпиграфом к каждой главе выбраны высказывания Достоевского, указывает нам на выход автора за рамки чисто церковной проблематики и обращение к общечеловеческим ценностям. То есть произведение обращено к широкой аудитории, которой церковная стиль не всегда понятен, зато хорошо понятно мастерство слова.
Отношение мира к христианству абсурдно, это замечательно подметил Честертон: «Все спорили только о том, медленнее или быстрее течет река — и вдруг увидели, что что-то плывет снизу - вверх по течению. И как образ, и как факт это может обеспокоить… Все мертвое плывет по течению, против течения может плыть только живое. Вниз по реке, гонимые просвещением и прогрессом, плыли демагоги и софисты; но даже те из них, которые еще не умерли, вряд ли доказывали, что они живы и животворны.»
Но этот абсурд или обман, выражающийся прежде всего в противопоставлении живого и мертвого, а правильнее сказать - животворного и мертвящего, существует и внутри семьи, и внутри общины и внутри церкви, куда приходят те же люди из внешнего мира, став уже опытными клоунами. Так что афонский автор обращается к самой сути нашей жизни, к проблеме пронизывающей как церковный мир, так и общечеловеческие отношения: выбору между искренностью - и игрой, честностью - и ложью, простотой - и лукавством, а если смотреть шире, добром - и злом. Поэтому апеллировать к классической литературе здесь очень уместно. Но если классики литературы мастерски изобразили жизнь как игру и обличили эту путаницу, то старец находит ее причину: «Воистину вся путаница возникает из ума, который ткет мысли как шелкопряд шелковую нить, чтобы умереть в своем коконе! Смотрю в ум и вижу это ясно».
В то время как книги Честертона - плод умозаключений блестящего ума, книга афонского автора, имея такие же литературные достоинства, является выражением внутреннего опыта. Его высказывания - плод духовной жизни сердца, содержащий выводы проверенные и несомненные. И конечно, в этом отношении эссе старца не сравнимо с обычной литературой, являющейся лишь само-копанием в мысленном хаосе. Где литератор, поставивший перед собой вечные вопросы, обречен на неудачу по определению. Ибо ум не может найти ответы на них. Книги афонского автора - совсем не размышления и даже не просто ответы, а духовные сокровища, добытые в подвигах и передаваемые нам в блестящем художественном обрамлении.
Итак, исходя из подлинного духовного опыта афонский писатель смело противопоставляет живую веру - и мертвую религиозность. Он разделяет истинную жизнь в Боге - и подражание, симуляцию, презренное актерство в жизни и в церкви. Разве не об этом кричат русские классики литературы, в т.ч. и Гоголь, и Достоевский? То, что новая книга является ответом на вопросы классиков, видно уже из эпиграфов к главам новой книги: «Пройдите мимо нас и простите нам наше счастье (Достоевский)». Ведь этот эпиграф является обращением к тем самым демагогам и софистам, о которых так беспокоился Честертон. В то время как афонский старец ставит вопрос гораздо шире. В результате мы убеждаемся, что демагогом и софистом оказывается - наш собственный ум!
Однако если в классической литературе противопоставление искренности и фальши вызвано смутными наводками совести, и оканчивается чаще всего риторическими вопросами и путанными размышлениями. То в книге о. Симона (Безкровного) противопоставление подлинной веры и (ставим кавычки) «православного кривлянья» или симуляции - это прямое знание, обусловленное жизнью во Христе. Знание, указывающее где выход: «Избегай обманывающего тебя ума, постоянно пребывай в глубине сердца». Заявления старца могут показаться тенденциозными, если к ним подходить с привычными мерками социально-психологической литературы, игнорируя тот факт, что писатель в своих произведениях находится за горизонтом наших умственных построений. Он не обсуждает с нами наши проблемы, а предлагает нам вместе войти в готовый ответ, который всегда оказывается абсолютно достаточным.
Высказывания старца - это точные и емкие ответы на важнейшие вопросы нашего существования, ставящие точку и являющиеся окончательными и бесповоротными решениями:
«Вещи не есть бытие, сознание - это бытие»
«Если внутри поселяется дурной помысел, снаружи появляется страдание»
«Дух человека - это тончайшее сознание, не содержащее в себе никаких помышлений»
То есть это не красивые сентенции, а указания на законы Бытия, где невозможно изменить ни одного штриха.
Тем самым новая книга обращена к самым злободневным вопросам церковной действительности и общественной жизни. Это те самые «вечные» вопросы, к которым классические авторы обращаются уже столетия! И вот, непосильную задачу, которую взвалила на себя классическая литература, попытался решить афонский автор. Оказалось, что найти решение возможно! Но ответ находится не в бесплодных размышлениях и догадках (пусть даже пророческих и глубочайших интуитивных прозрениях, как у Достоевского), а в сфере прямого религиозного опыта. Ответ, который дает новая книга, неожиданный для литераторов, и тем не менее взвешенный, предметный и исчерпывающий.
