В монастыре среди русских монашествующих всегда выдвигался, и весьма заметно, симпатичный иеромонах и духовник о. Рафаил (вятич). С полугимназическим образованием, начитанный в свято-отеческой литературе и даже светской, живой и остроумный о. Рафаил для образованных посетителей русского Пантелеймоновского монастыря был незаменимым собеседником, «живым человеком» посреди людей «не от мира сего».
Красивая наружность, изящные манеры, развязная и остроумно-бойкая речь его производила на этих посетителей самое приятное впечатление и они уезжали из обители положительно очарованными о. Рафаилом.
Те же симпатичный качества его характера и хорошее знание современного разговорного новогреческого языка расположило в его пользу и даже снискало ему почетную известность и среди монашествующих афонских греков.
Старцы обители не могли не понимать того зна-чения, какое естественным образом он занял в среде братства и стали, не смотря на его сравнительную молодость, недавность в обители и даже некоторые «немощи», постепенно возвышать его в глазах старцевъ-иеромонахов.
О. Рафаил имел все доступные афонскому иноку награды: набедренник и палицу, считался настоятелем греческого Пантелеймоновского собора и носил почетнейшее на Афоне титло «духовника». В виду этого на Афоне греки, болгары, русские и даже некоторые из братии Пантелеймоновской обители стали, смотреть на о. Рафаила как на будущего приемника игумена Макария.
Мысль эта, кажется, не была чужда и самому о. Рафаилу, о чем можно догадываться по его настойчивому желанию видеть «приемника» объявленным еще при жизни покойного о. Макария. Провидению, как увидим после, угодно было жребием указать преемника покойному игумену в лице нынешнего игумена о. Андрея, никогда не мечтавшего об этой высокой чести и разрушить тайные надежды желавших ее. (Выделение портала высказывания о жизни).
Оставалось примириться таким образом с совершившимся фактом, как это и сделали другие люди не менее сильные характером и умом и не мало потрудившиеся на пользу своей обители, но о. Рафаил почему-то посмотрел на дело Божие иначе.
С вступлением на игуменский трон о. Андрея, когда устанавливался нынешний порядок жизни в русской Пантелеймоновской обители на Афоне, когда, следовательно, требовалась особая дружеская совместная работа всех представительных старцев ее, о. Рафаил неожиданно не только сделался лицом совершенно индеферентным, но тайно встал в оппозицию в этому порядку.
Едва ли можно было от этого ожидать благих последствий для обители и трудно было бы предсказать, чем все это кончилось, если бы счастливый случай не вызвал о. Рафаила из Пантелеймоновской обители и не поставил его во главе знаменитейшей русской Саровской обители.
Русская Пантелеймоновская обитель проводила о. Рафаила со скорбью, потому что она потеряла в нем талантливую силу, но с сердечным пожеланием ему трудиться успешно на пользу дорогого отечества и святочтимой русским народом обители и обрести снова «мир душевный», которого он лишился в последние дни своего пребывания на Афоне…