Очерк жизни Макария Сушкина:
Брат меня обижал на каждом шагу
В 1840 году, по случаю страшного пожара вследствие поджога неизвестных злоумышленников в Туле, причинившего убытков на 200 тысяч ассигнациями, Иван Дионисьевич оставил Петербург и отправился к своему отцу. Хозяином в доме вторично был оставлен Михаил Иванович.
Но после некоторого навыка и практической опытности этот второй дебют в роли ответственного хозяина оказался вполне удачным. Исполняя со всем усердием возложенную на него отцом тяжелую «комиссию», Михаил Иванович «старался заслужить доверие иностранцев и купечества» и, по возвращении отца в Петербург все «дела сдал благополучно».
Торжествуя свой успех в выполнении возложенной на него «комиссии» отцом, Михаил Иванович вскоре пережил несколько иных счастливых дней, о которых не приминул упомянуть в своем дневнике. 8 сентября он «удостоился видеть въезд в С.-Петербург великой нашей будущей Царицы Марии Александровны — добродетель была написана на ее лице», а затем 6 декабря «удостоился быть во дворце при обручении видеть торжественный вход в Церковь, приложиться десной руке св. Иоанна Крестителя и видеть во всей славе своего Царя — Отца...».
Концом сорокового года жизнь петербургская Михаила Ивановича оканчивается, и с этого времени он уже никогда не видал нашей невской столицы. В последних числах Декабря месяца он хотя не без горьких слез и скорбей, при расставании с родителями, но с сознанием, что «без скорби мы не делаемся людьми» покинул Петербург и вместе со старшим братом Василием Ивановичем через Москву отправился в Казань, где Сушкины закупали сырье.
Свой приезд 12 января 1841 года в Казань Михаил Иванович приветствует в своем дневнике следующим интересным высказыванием: «Так началось для меня новое житие, может быть, к лучшему!».
Но, увы! Михаил Иванович жестоко ошибся в своих ожиданиях. Жизнь казанская, если не была хуже петербургской, то уже во всяком случае не лучше этой последней. Характер брата Василия Ивановича во многом напоминал характер его отца, через суровую школу которого он прошел и от которого успел многое позаимствовать для своей будущей деятельности даже и несимпатичного. К тому же Михаил Иванович далеко не был симпатичен своему старшему брату...
Неудивительно поэтому, что жизнь казанская казалась положительно несносной для Михаила Ивановича, так как повторились те же огорчения и приятности, вакия он пережил в Петербурге, но с той разницей, что там все это выходило от отца, безприкословное повиновение которому он считал для себя святою обязанностью, а здесь карающим лицом являлся его родной брат всего несколькими годами старше его. Нетрудно понять разницу и внутреннего душевного состояния в обоих положениях.
«Брат меня обижал на каждом шагу, — читаем мы в дневнике, — и даже позволил (т. е. обижать - Высказывании о жизни) Александру», племяннику дяди Михаила Дионисьевича, приехавшему вместе с ними из Москвы. - писал отец Макарий
«В мае месяце мы говорится далее, переехали на сушильный завод. Там жил грустно. Брат возложил на меня приемку кож и разборку, не показывая (т. е. как это делать - Высказывание о жизни). За самую безделицу строго взыскивал. Наконец мы ошиблись планом кожи, но по истине ошибся Александр, а вину свалили на меня. Когда у нас бывали гости, то я подавал им и дожидал, покуда (они) разъедутся».
В таком приниженном забитом положении жизни , при полном отсутствии «приятелей и знакомых», чем мог привлекать город «прекрасный и торговый» несчастного юношу?
Где у кого мог искать он руку помощи, чтобы скорее настал желанный час» выхода из него. «Я скорбел, — пишет юный страдалец, — и в скорби прибегал к общему Утешителю... В это время, переделывая в Казани собор, нашли часовню, где молился св. Гурий и там образ Спасителя нерукотворный, написанный им самим на стене и скамейку, которая вся истлела. Туда в моем горе я часто ходил молиться и просил, чтобы мне избавиться от Казани».
Молитва его, наконец, была услышана покровителем и просветителем Всея Казанския земли и «желанный час разлуки с Казанью для Михаила Ивановича настал скорее, чем можно было предполагать. Но, к его огорчению, и этот час не был освобождением навсегда от новых унижеиий и оскорблений со стороны его «старших».
Осыпаемый «часто бранью» со стороны брата в самое «последнее время», пред выездом из Казани, он и не предполагал, что впереди его ожидают новые испытания и новые огорчения.
Очерк жизни и деятельности игумена священно-архимандрита Макария Сушкина - ред и доп. портал Высказывания о жизни
(Житие этого афонского старца публикуется впервые)